Неточные совпадения
— Оттого, что я считаю, что мировой
суд есть дурацкое учреждение, — отвечал мрачно Левин, всё
время ждавший случая разговориться с Вронским, чтобы загладить свою грубость при первой встрече.
Но дело в том, что я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым
судом, как в военное <
время>, и надеюсь, что государь мне даст это право, когда я изложу все это дело.
— Я приехал вам объявить сообщенное мне извещение, что вы находитесь под
судом до
времени окончания решения по вашему делу.
— А вот что мы делаем. Прежде, в недавнее еще
время, мы говорили, что чиновники наши берут взятки, что у нас нет ни дорог, ни торговли, ни правильного
суда…
За
время, которое он провел в
суде, погода изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник осени, гнал над крышами домов грязноватые облака, как бы стараясь затискать их в коридор Литейного проспекта, ветер толкал людей в груди, в лица, в спины, но люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли встречу друг другу, исчезали в дворах и воротах домов.
За кофе читал газеты. Корректно ворчали «Русские ведомости», осторожно ликовало «Новое
время», в «Русском слове» отрывисто, как лает старый пес, знаменитый фельетонист скучно упражнялся в острословии, а на второй полосе подсчитано было количество повешенных по приговорам военно-полевых
судов. Вешали ежедневно и усердно.
Но палата отменила решение
суда, и в то же
время ‹иск› о праве на владение частью спорной земли по дарственной записи Левашевой предъявил монастырь, доказывая, что крестьяне в продолжение трех лет арендовали землю у него.
— Я сам не занимался этим предметом, надо посоветоваться с знающими людьми. Да вот-с, в письме пишут вам, — продолжал Иван Матвеевич, указывая средним пальцем, ногтем вниз, на страницу письма, — чтоб вы послужили по выборам: вот и славно бы! Пожили бы там, послужили бы в уездном
суде и узнали бы между тем
временем и хозяйство.
Saddle Islands значит Седельные острова: видно уж по этому, что тут хозяйничали англичане. Во
время китайской войны английские военные
суда тоже стояли здесь. Я вижу берег теперь из окна моей каюты: это целая группа островков и камней, вроде знаков препинания; они и на карте показаны в виде точек. Они бесплодны, как большая часть островов около Китая; ветры обнажают берега. Впрочем, пишут, что здесь много устриц и — чего бы вы думали? — нарциссов!
В Японии, напротив, еще до сих пор скоро дела не делаются и не любят даже тех, кто имеет эту слабость. От наших
судов до Нагасаки три добрые четверти часа езды. Японцы часто к нам ездят: ну что бы пригласить нас стать у города, чтоб самим не терять по-пустому
время на переезды? Нельзя. Почему? Надо спросить у верховного совета, верховный совет спросит у сиогуна, а тот пошлет к микадо.
— Бог знает, где лучше! — отвечал он. — Последний раз во
время урагана потонуло до восьмидесяти
судов в море, а на берегу опрокинуло целый дом и задавило пять человек; в гонконгской гавани погибло без счета лодок и с ними до ста человек.
Этого сорта
суда находят в Охотском море огромную поживу и в иное
время заходят туда в числе двухсот и более.
«Отчего у вас, — спросили они, вынув бумагу, исписанную японскими буквами, — сказали на фрегате, что корвет вышел из Камчатки в мае, а на корвете сказали, что в июле?» — «Оттого, — вдруг послышался сзади голос командира этого
судна, который случился тут же, — я похерил два месяца, чтоб не было придирок да расспросов, где были в это
время и что делали». Мы все засмеялись, а Посьет что-то придумал и сказал им в объяснение.
Английский лоцман соснет немного ночью, а остальное
время стоит у руля, следит зорко за каждою струей, он и в туман бросает лот и по грунту распознает место. Всего хуже встречные
суда, а их тут множество.
А нечего делать японцам против кораблей: у них, кроме лодок, ничего нет. У этих лодок, как и у китайских джонок, паруса из циновок, очень мало из холста, да еще открытая корма: оттого они и ходят только у берегов. Кемпфер говорит, что в его
время сиогун запретил строить
суда иначе, чтоб они не ездили в чужие земли. «Нечего, дескать, им там делать».
Видите ли, сколько
времени нужно и безнадежному
судну, чтобы потонуть… к концу дня!
Ему, однако ж, не очень нравилось терять
время по-пустому: военным
судам разгуливать по морю некогда.
Время идет медленно: его измеряешь не часами, а ровными, тяжелыми размахами
судна и глухими ударами волн в бока и корму.
Пока я ехал по городу, на меня из окон выглядывали ласковые лица, а из-под ворот сердитые собаки, которые в маленьких городах чересчур серьезно понимают свои обязанности. Весело было мне смотреть на проезжавшие по
временам разнохарактерные дрожки, на кучеров в летних кафтанах и меховых шапках или, наоборот, в полушубках и летних картузах. Вот гостиный двор, довольно пространный, вот и единственный каменный дом, занимаемый земским
судом.
Дожидаться ответа на рапорт, пока он придет в Россию, пока оттуда вышлют другое
судно, чего в военное
время и нельзя было сделать, — значит нести все тягости какого-то плена.
Тронулись с места и мы. Только зашли наши шлюпки за нос фрегата, как из бока последнего вырвался клуб дыма, грянул выстрел, и вдруг горы проснулись и разом затрещали эхом, как будто какой-нибудь гигант закатился хохотом. Другой выстрел, за ним выстрел на корвете, опять у нас, опять там: хохот в горах удвоился. Выстрелы повторялись: то раздавались на обоих
судах в одно
время, то перегоняли друг друга; горы выходили из себя, а губернаторы, вероятно, пуще их.
Года четыре назад приходили два китоловные
судна и, постояв несколько
времени, ушли, как делают все порядочные люди и корабли.
От островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее
время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, — словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше
судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и слово, написанное на большой доске складными буквами.
Между тем
судно подняло американский флаг; но мы не поверили, потому что слышали, как англичане в это
время отличались под чужими флагами в разных морях.
«Исполняя взятую на себя обязанность быть вашей памятью, — было написано на листе серой толстой бумаги с неровными краями острым, но разгонистым почерком, — напоминаю вам, что вы нынче, 28-го апреля, должны быть в
суде присяжных и потому не можете никак ехать с нами и Колосовым смотреть картины, как вы, с свойственным вам легкомыслием, вчера обещали; à moins que vous ne soyez disposé à payer à la cour d’assises les 300 roubles d’amende, que vous vous refusez pour votre cheval, [если, впрочем, вы не предполагаете уплатить в окружной
суд штраф в 300 рублей, которые вы жалеете истратить на покупку лошади.] зa то, что не явились во-время.
Страх перед позором, которым он покрыл бы себя, если бы все здесь, в зале
суда, узнали его поступок, заглушал происходившую в нем внутреннюю работу. Страх этот в это первое
время был сильнее всего.
В те 8 месяцев, во
время которых она, будучи взята на поруки, ожидала
суда, она не только помирилась с мужем, но так полюбила его, что
суд застал ее живущей с мужем душа в душу.
В то
время как она сидела в арестантской, дожидаясь
суда, и в перерывах заседания она видела, как эти мужчины, притворяясь, что они идут за другим делом, проходили мимо дверей или входили в комнату только затем, чтобы оглядеть ее.
В то
время когда Маслова, измученная длинным переходом, подходила с своими конвойными к зданию окружного
суда, тот самый племянник ее воспитательниц, князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, который соблазнил ее, лежал еще на своей высокой, пружинной с пуховым тюфяком, смятой постели и, расстегнув ворот голландской чистой ночной рубашки с заутюженными складочками на груди, курил папиросу. Он остановившимися глазами смотрел перед собой и думал о том, что предстоит ему нынче сделать и что было вчера.
В окружном же
суде он служил со
времени открытия
судов и очень гордился тем, что он привел к присяге несколько десятков тысяч человек, и что в своих преклонных годах он продолжал трудиться на благо церкви, отечества и семьи, которой он оставит, кроме дома, капитал не менее тридцати тысяч в процентных бумагах.
Так прожила Маслова семь лет. За это
время она переменила два дома и один раз была в больнице. На седьмом году ее пребывания в доме терпимости и на восьмом году после первого падения, когда ей было 26 лет, с ней случилось то, за что ее посадили в острог и теперь вели на
суд, после шести месяцев пребывания в тюрьме с убийцами и воровками.
Во всяком случае, эта ловкая комбинация дала Сашке целый миллион, но в скором
времени вся история раскрылась, и Сашка попал под
суд, под которым и находился лет пятнадцать.
Ему не перенести такого позора, и если он не умрет до
суда, то умрет во
время самого
суда.
Старик же ее, купец, лежал в это
время уже страшно больной, «отходил», как говорили в городе, и действительно умер всего неделю спустя после
суда над Митей.
— Только одно, — сказал Алеша, прямо смотря ей в лицо, — чтобы вы щадили себя и не показывали ничего на
суде о том… — он несколько замялся, — что было между вами… во
время самого первого вашего знакомства… в том городе…
«Насчет же мнения ученого собрата моего, — иронически присовокупил московский доктор, заканчивая свою речь, — что подсудимый, входя в залу, должен был смотреть на дам, а не прямо пред собою, скажу лишь то, что, кроме игривости подобного заключения, оно, сверх того, и радикально ошибочно; ибо хотя я вполне соглашаюсь, что подсудимый, входя в залу
суда, в которой решается его участь, не должен был так неподвижно смотреть пред собой и что это действительно могло бы считаться признаком его ненормального душевного состояния в данную минуту, но в то же
время я утверждаю, что он должен был смотреть не налево на дам, а, напротив, именно направо, ища глазами своего защитника, в помощи которого вся его надежда и от защиты которого зависит теперь вся его участь».
Вот почему автор книги об «Основах церковно-общественного
суда» судил бы правильно, если бы, изыскивая и предлагая эти основы, смотрел бы на них как на временный, необходимый еще в наше грешное и незавершившееся
время компромисс, но не более.
Миноносцы уходили в плавание только во второй половине июня. Пришлось с этим мириться. Во-первых, потому, что не было другого случая добраться до залива Джигит, а во-вторых, проезд по морю на военных
судах позволял мне сэкономить значительную сумму денег. Кроме того, потеря
времени во Владивостоке наполовину окупалась скоростью хода миноносцев.
Залив Рында находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31' в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны моря и потому во
время непогоды не всегда дают
судам защиту. Наибольшая глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к морю, тем горы становятся ниже и на самом берегу представляются холмами высотой от 400 до 580 м.
В самом углу залива находится русское селение, называвшееся ранее постом Ольги. Первой постройкой, которая появилась здесь в 1854 году, была матросская казарма. В 1878 году сюда приехали лесничий и фельдшер, а до того
времени местный пристав исполнял их обязанности: он был и учителем, и врачом, чинил
суд и расправу.
При входе в залив Ольги справа высится одинокая скала, названная моряками островом Чихачева. На этой скале поставлена сигнальная башня, указывающая
судам место входа. Но так как летом в этой части побережья почти все
время стоят туманы, то она является совершенно бесполезной, ибо с моря ее все равно не видно.
Во
время крымской кампании несколько английских
судов преследовали русский военный корабль.
Первые два дня мы отдыхали и ничего не делали. В это
время за П.К. Рутковским пришел из Владивостока миноносец «Бесшумный». Вечером П.К. Рутковский распрощался с нами и перешел на
судно. На другой день на рассвете миноносец ушел в море. П.К. Рутковский оставил по себе в отряде самые лучшие воспоминания, и мы долго не могли привыкнуть к тому, что его нет более с нами.
Незначительное углубление береговой линии внутрь материка не дает укрытия
судам во
время непогоды.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей
суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то
время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без остатка, что ему после отца его, из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя из людей ни единыя души, а из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате
суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским
судом введен был во владение и учинен за него отказ.
Пристав принял показания, и дело пошло своим порядком, полиция возилась, уголовная палата возилась с год
времени; наконец
суд, явным образом закупленный, решил премудро: позвать мужа Ярыжкиной и внушить ему, чтоб он удерживал жену от таких наказаний, а ее самое, оставя в подозрении, что она способствовала смерти двух горничных, обязать подпиской их впредь не наказывать.
Между моими знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел. Он занимался составлением просьб и хождением по делам, что именно было ему запрещено. Человек этот, начавший службу с незапамятных
времен, воровал, подскабливал, наводил ложные справки в трех губерниях, два раза был под
судом и проч. Этот ветеран земской полиции любил рассказывать удивительные анекдоты о самом себе и своих сослуживцах, не скрывая своего презрения к выродившимся чиновникам нового поколения.
За тем да за сем (как она выражалась) веселая барышня совсем позабыла выйти замуж и, только достигши тридцати лет, догадалась влюбиться в канцелярского чиновника уездного
суда Слепушкина, который был моложе ее лет на шесть и умер чахоткой, года полтора спустя после свадьбы, оставив жену беременною. Мужа она страстно любила и все
время, покуда его точил жестокий недуг, самоотверженно за ним ухаживала.
Узнал батюшка царь и велел господина, за давним
временем,
судом не судить, а имение его отписать в казну.
В то
время дела такого рода считались между приказною челядью лакомым кусом. В Щучью-Заводь приехало целое временное отделение земского
суда, под председательством самого исправника. Началось следствие. Улиту вырыли из могилы, осмотрели рубцы на теле и нашли, что наказание не выходило из ряду обыкновенных и что поломов костей и увечий не оказалось.